Мы Православные!

ПОСЛЕДНИЕ СТРАНИЦЫ ДНЕВНИКА ИЕРОМОНАХА ВАСИЛИЯ

Сердце обнищавшее, лишенное благодати, а зна­чит, и силы, подвластно телу и исполняет его хо­тения и желания.
Укрепить свое сердце, наполнив его благода­тью, и одолеть, подчинить тело сердечным стремлениям и намерениям - вот задача. Поставить сердце во главу, сделать его владыкою всего суще­ства и отдать его в подчинение Христу за ту ми­лость и благодать, которою Господь и укрепил и обновил это сердце.

* * *
«Царство Божие внутри вас есть...»
«Погружай ум твой в слова молитвы».
Преп. Иоанн Лествичник.

Через восхождение, погружение ума, соединен­ного с чувством, в слово молитвы, входим в Царство Небесное, которое внутри нас. Там Царство Духа, там наш дом родной, в который вселяется смиренная и умиленная душа, дивясь непрестан­ной милости Божией, покрывающей ее нищету и греховность.

* * *
Что легче? Терпеть голод в желудке или со­весть, оскверненную чревоугодием? Что легче? Терпеть тяготу данного послушания или тяготу сове­сти, оскверненной саможалением, самолюбием и как следствие - отказом от послушания?
Всюду труд, всюду терпение, всюду тягота жиз­ни. Но в одном случае помогает Господь, а в другом отступает. В одном случае иго Господне, а в дру­гом - иго диавола. Господь не отнял окончательно наказания за грех - тягота жизни осталась, но жизнь преобразилась в Духе. Дух этот дается не­сущим иго Христово, выбирающим исполнение запо­ведей Божиих, а не служение плоти и крови. Госпо­ди, даждь ми силу избирать во всем иго Твое благое.

* * *
Странно видеть в себе готовность к соверше­нию любого самого тяжкого греха. Это бездна, это адская пропасть, это вечная мука и смерть.
И вижу, и знаю, если только буду поставлен в тяжелые условия выбора между верностью Госпо­ду и предательством Его, то буду предателем. А, значит, я и сейчас предатель, если в моей воле живет готовность на предательство.
Живу и верность соблюдаю только внешне, по милости Божией, но Господь видит немощь мою и не попускает обстоятельств и тяготы выше моей меры.
От тайных моих очисти мя, Господи!
Видеть это надо всегда и непрестанно взывать о помощи, о помиловании.
Господи, помилуй мя, грешнаго.

* * *
Как пленник связан веревками и лишен сво­боды действия, так падший человеческий ум свя­зан мыслями лживыми, неправыми, и связано че­ловеческое сердце желаниями похотными, нечистыми, страстными.
И как пленники бывают с различной степенью свободы действия: один заключен в оковы, другой в темницу, третий в стены тюрьмы, так и челове­ческое сердце и ум бывают с разной степенью ис­тинности в мыслях и чувствах. Но пленник оста­ется пленником, в каком бы из видов заключения он ни находился, так и падший ум и сердце оста­ются падшими, то есть неистинными, о чем бы они не составляли свое мнение в мыслях и чувствах.
Поэтому Господь говорит: «познайте истину, и истина сделает вас свободными», а святой Апо­стол: «Где Дух Господень, там свобода».

* * *
Всякое понятие, слово имеет смысл и сопря­женное с этим смыслом чувство, отзвук в душе.
Грехом это единство смысла и чувства рассечено, и мы не чувствуем того, о чем говорим, и не понимаем того, что чувствуем.
Господь благодатию своею восстанавливает это единство, врачует эту неисцельную рану. Но все это происходит так, как будто мы снова начинаем учиться ходить. Все ново, все необычно, все трудно. Все дается только опытом, только им одним. Иначе как научиться ходить? Значит, все в исполнении заповедей Божиих.

* * *
Как немощно сердце без благодати Божией! Есть сила физическая, которую мы ощущаем в членах наших. И если она истощается, то мы изнемо­гаем от усталости. Но есть сила духовная, сила благодати, которая укрепляет сердце наше и без нее мы немоществуем, т.е. бываем склонны ко вся­кому греху. Особенно к осуждению, раздражению, гневу, чревоугодию, недовольству всеми и всем, склонны к ропоту и отчаянию, к тщеславию.
Поэтому святой Апостол говорит: укрепляйте сердца ваши бдагодатию. Благодать же подается Господом за исполнение Его святых заповедей.

* * *
В бане, когда моешься, помышляй: готовлю тело мое к погребению, умываю и умащаю его.
И еще: как я очищаю тело свое от грязи, так Ты, Господи, сердце чисто созижди во мне и дух прав обнови во утробе моей.
Сим победится ублажение своего тела.

* * *
Благодать невидима, недомыслима, непостижи­ма. Узнаем о ней только по действию, которое она производит в уме и в душе, по плодам ее. «Плод же Духа, - говорит Апостол, - есть любовь, мир, долготерпение, кротость, вера...»
Все это не наше - но дело благодати. Если будем видеть постоянно, что это не наше, то удержим благодать. Но если что-то присвоим себе, то все потеряем.

* * *
Когда осуждаешь, молиться так: Ведь это я, Гос­поди, согрешаю, меня прости, меня помилуй.

* * *
«Какая сильная мысль! - говорим мы. - Он сильно переживает».
Мысли и чувства имеют силу. Имеют силу побеждать, подчинять себе наше тело.
То, что имеет силу, должно существовать реально. Если как бы связать, соединить воедино мысли и чувства, то представится некое духовное единство.
Как я мыслю, как я чувствую - это и есть образ моей души. Видимо, душа может принимать тот или иной образ мыслей в зависимости от ее силы. Что-то принимать, что-то отвергать.
В каком образе, в каком одеянии предстанет душа Богу? Необходима одежда покаяния. Если не праведная жизнь, то желание праведной жизни. Это первая одежда, это срачица (вспомни мона­шеский постриг). Если Господь увидит это жела­ние, эту едва прикрывающую наготу одежду, то по неизреченной Своей любви, может быть, дарует оде­яние иное, достойное для присутствия на Его Тай­ной Вечери в Царствии Небесном.
Если смирение Христово воссияет в сердце, то жизнь земная для тебя будет раем. Как это описать? Невозможно. Это чувство сердца. Если оно есть, ты знаешь, что это оно.

* * *
Ты видишь, что все вокруг достойнее тебя, чес­тнее, праведнее, смиреннее, чище. И радостно от того, что они не презирают тебя, последнего, убого­го, не гнушаются общением с тобою, но разговари­вают с тобою, как с равным, рядом с тобою сидят за столом, вместе с тобою ходят в храм и никогда ни делом, ни словом, ни взглядом не позволяют себе указать на твое недостоинство и нечистоту. Но терпят тебя рядом с собою, покрывают недостатки, ошибки, грехи, милосердствуют и даже иногда просят исполнить какое-либо послушание, тем са­мым оказывая особую честь, оказывая внимание и возводя в достоинство слуги и иногда даже друга.
Господи, они прощают мне скотство мое и об­ращаются ко мне с просьбой! Это ли не радость, это ли не рай?... но все это только помыслы сми­ренномудрия, а само смирение не живет в окаян­ном сердце моем.
Вижу, как должно быть, но стяжать этого не могу.
Господи, подай мне смирение и кротость Твою и наполни ими сердце мое, и преисполни, дабы не осталось места ни для чего другого, но все – смирение Твое сладчайшее.

* * *
Молитва - это стена, ограждение сердца. Его покой и мир.
Молитва и сердце должны быть едины, слитны, между ними не должно быть пустоты. Если так, то все крепко, твердо, спокойно, мирно. Сердце как бы за крепостною стеною и отражает все на­падки врага.
Если же образуется брешь в стене, то к сердцу подступают враги. Тогда - боль, тягота сердечная. Надо вытерпеть и Господа попросить о помощи, - своими силами ничего не сделаешь.
В общем, суть вся в том, где молитва – в сердце или вне его.

* * *
Смирение - это чувствовать себя хуже всех. Не думать, не понимать, а чувствовать всем сердцем. Это и есть видеть себя смиренным.
Сердце своими очами видит чувства. Оно их различает, как наше зрение различает цвета: вот - кротость, вот - милосердие, вот - гнев, вот - тоска и т.д. Отверзаются очи сердечные только благо­датью Божией. Это чудо. Чудо исцеления слепого.

* * *
На реках вавилонских тамо седохом и плакохом... Истекают из сердца моего реки вавилонские, реки осуждения моих братьев, тщеславия, реки малоду­шия, боязни и страха перед всяким послушанием, реки самоугождения и саможаления, реки славо­любия и гнева, уныния, лености, печали, реки вся­кой скверны, хулы, неверия, лукавства, нечистоты.
Сижу у сердца моего и плачу о неистощимо­сти этих рек. Подземные бездны питают реки, и реки страстей моих питает бездна греховная сер­дца моего. Господи! Это бездна. Бездна адова. Там не на что опереться, не на чем успокоиться. Все крик, все мерзость, все пустота.
Боже, во имя Твое спаси мя и подаждь ми руку, яко Петрови.

* * *
Видишь ли ты, что ежедневно прилагаешь гре­хи ко грехам? Что каждый день возвращаешься в кал тинный своих страстей и пороков?
Видишь ли, что всякое дело, сделанное тобою, обличает тебя, твое невежество, нечистоту ума и сердца, твое несовершенство? Все твое - и дела, и мысли, и чувства - ущербно, все с изъяном, с примесью порока, нечистоты, все скудно, сиротно.
Видишь ли ты, как страсти окружили тебя и играют тобою, передавая тебя из рук в руки? Как они и оставляя тебя на время в покое, смеются над тобою и стоя невдалеке наблюдают, как ты, немощный, сам из себя рождаешь тщеславие, забвение, беспечность. Смеются, потому что от одного их прикосновения весь мир твой и покой твой разру­шатся и исчезнут; смеются, потому что ты - их достояние, их раб, к тому же раб, считающий себя свободным. Это лицезрение раба, возомнившего о себе как о господине, доставляет им особенное удо­вольствие.
Видишь ли ты грехоточащее сердце твое? Как оно клевещет день и ночь на братьев твоих, на всех людей, на весь мир?
Исцели, Господи. Затвори ток нечистоты, греха и порока. Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей.
* * *
По делам моим надлежит мне мука вечная, но Господь тайно поддерживает в душе надежду на милосердие Свое. Иначе жить было бы невмоготу.
* * *
«И Слово стало плотию и обитало с нами, пол­ное благодати и истины».
Каждое наставление народу, каждое слово Гос­пода преисполнено любви, любви даже до смерти, смерти же крестной. Оно преисполнено мира, крото­сти и смирения. Оно - Божественно, полное благо­дати и истины. Но видеть это, чувствовать, осязать сердцем можно только, когда сам Господь открывает.
О Мудрости и Слове Божие, подавай нам ис­тее Тебе причащаться.
* * *
Я дышу и это не доставляет мне труда. Это свойство человеческого существа. Так и молитва была его свойством до падения. Теперь же молитва стала трудом, понуждением, как у больного человека затруднено дыхание.
Возвратить молитву в сердце, возвратить сер­дцу это беструдное дыхание - это и есть цель непрестанной молитвы. Ведь Господь ближе к нам, чем наше дыхание.
* * *
Жизнь в Духе - это все новое. Прежнее по виду внешнему, но настолько обновленное изнутри, что становится воистину новым.
Вода, претворенная Господом в вино, не изме­нила своего внешнего вида, но изменила свое внут­реннее свойство. Так и жизнь в Духе - по виду та же вода, а на вкус - вино, веселящее сердце.
* * *
Пимен Великий говорил: «наверное, чада, где сатана, там и я буду». Он не только так думал, он так чувствовал.
Господь дает видеть свое сердце, клевещущее на братию, на Господа, на весь мир день и ночь, и тогда видишь всю невозможность исправления себя, всю бесконечность своего падения, бездну адскую.
Тогда отчетливо сознаешь, что где сатана, там и ты будешь. Но это сознание, это мысль. А у Пи­мена Великого это чувство. Это земля и небо. По­этому ты только сетуешь о своей греховности, а Великий проливает непрестанные слезы. Душа его чувствует реально адские муки, она знает их.
* * *
Старец Силуан пишет: «... и окаянная моя душа снидет во ад». Таково было внутреннее ум­ное делание его в борьбе со страстями, особенно с гордостью и тщеславием.
Господь дает сойти во ад, приковавши зрение твое к видению своего клевещущего сердца, и мучиться и опалять себя огнем этой клеветы. Хранит тебя неврежденным в этом пламени отчаянья вера и утешает тем, что Господь это видит и милостиво всегда готов прийти к нам на помощь, но обучает нас терпению. «Где Ты был, Господи?» - вопросил святой Антоний Великий, когда бесы избили его. — «Я был здесь и смотрел на тебя...»
Но возможно другое. Возлюбить ближнего как самого себя, молиться за него, как за самого себя, тем самым увидеть, что грехи ближнего - это твои грехи, сойти с ними в ад, с этими грехами, ради спасения ближнего своего.
Господи, Ты дал мне любовь и изменил меня всего, и я теперь не могу поступать по-другому, как только идти на муку во спасение ближнего моего. Я стенаю, плачу, устрашаюсь, но не могу по-другому, ибо любовь Твоя ведет меня и я не хочу разлучаться с нею, и в ней обретаю надежду на спасение и не отчаиваюсь до конца, видя ее в себе.
* * *
Духом Святым мы познаем Бога. Это новый, неведомый нам орган, данный нам Господом для познания Его любви и Его благости. Это какое-то новое око, новое ухо для видения невиданного и для услышания неслыханного.
Это как если бы тебе дали крылья и сказали: а теперь ты можешь летать по всей вселенной.
Дух Святый - это крылья души.
* * *
На этом оборвался дневник иеромонаха Василия, сказавшего однажды в духовной радости: «Я хотел бы умереть на Пасху, под звон колоколов».
«Истина тогда ликует, когда за нее умирают», — говорил исповедник нашего века преподобный Севастиан Карагандинский. А архимандрит Иоанн (Крестьянкин) сказал: «Молитесь за монахов — они корень нашей жизни. И как бы ни рубили древо нашей жизни, оно даст еще зеленую поросль, пока жив его животворящий корень». И когда на Пасху 1993 года ударила секира под корень жизни, разом брызнула молодая поросль: в монастырь ушло тогда много молодых образованных людей, и ра­зошлась по обителям оптинская община мирян.
Уходили молча - по одному. И прежде чем уйти, подолгу стояли и молились у могил новомучеников. У Господа много святых, но эти свои, и все в их жизни для нас узнаваемо: то же детство в домах без икон и мучительный поиск Бога. Их жизнь похожа на жизнь многих, - внешне обычную и вроде устроенную, но кровоточивую изнутри. Вся Россия ныне - кровоточивая, и на нашей много­скорбной державе перепробовавшей на себе все учения и лечения от марксизма до мондевиализма, похоже, сбывается притча о кровоточивой жене: «много претерпела она от многих врачей, истощила все, что было у нее, и не получила никакой пользы, но пришла еще в худшее состояние» (Мк. 5, 26).
Трое оптинских братьев - это молодая право­славная Россия, и вместе со всеми они вошли однажды в храм. Но вошли с той огненной верой в Господа, с какой кровоточивая жена устремилась ко Христу, уверовав, что исцелится, коснувшись Его ризы. Не для того ли Господь прославил в чудотворениях трех Оптинских новомучеников, отдав­ших жизнь за православную веру, чтобы услышала страдающая Россия глас Господа нашего Иисуса Христа: «Дерзай, дщи, вера твоя спасе тя?»